«Параллельная реальность»

Лос-Анджелес – город без границ. Трудно говорить о границах, если населенный пункт простирается на 100 км в ширину и на 200 км в длину. Если и есть здесь границы, то скорее внутри, чем снаружи. Например, границы города-анклава Беверли-Хиллз, который сумел сохранить независимость, будучи со всех сторон окружен Лос-Анджелесом. Гостиничный портье на вопрос о том, есть ли у него карта города, посмотрел так, будто я у него глобус Луны спрашиваю. Город, бесформенный снаружи, четко структурирован изнутри густой сетью одинаковых улиц: бесконечные кварталы малоэтажных строений, на фоне которых 3D-шоу даунтауна, периодически возникающее на горизонте, кажется миражом в наплывающей с океана дымке. Все вокруг однообразно и бесприметно. “Голливуд” – подписаны горы. Главная достопримечательность!

У входа в гостиницу несколько таксистов дружно ругали какого-то Арсена, который перехватывает клиентов без очереди. Почти все такси в Лос-Анджелесе – армянское. Но ругались почему-то по-русски. Около 400 тыс. из 18 млн жителей города говорят на родном нам языке. Однако собственно русских почти нет. “Быть русским в Америке – это еврейский бизнес”, – говорит экскурсовод Володя, художник из Люберец и местный житель с середины 90-х. Он поведал немало любопытных фактов о своей новой родине. Например, по его словам, каждый 150-й американец сидит в тюрьме. Именно сидит, а не сидел. Большинство, впрочем, за мелкие правонарушения вроде превышения скорости или езды в нетрезвом виде. Можно заплатить штраф, но представители определенных слоев свободолюбивого американского народа предпочитают тюрьму: это отличная возможность пару недель отдохнуть от семьи, приобрести уважаемый социальный статус, завести полезные знакомства, поиграть с новыми друзьями в баскетбол, сделать бесплатную наколку, подлечить зубы, в конце концов. Или такой любопытный факт: американцы, по статистике, чаще меняют место жительства, чем машину. “Автомобиль – это и есть их малая родина, – рассказывает о своих новых соотечественниках Володя, автор книги о Калифорнии. – Здесь города созданы для транспорта, а не для людей. В Лос-Анджелесе машин зарегистрировано на 1,8 млн больше, чем водителей. Чтобы почувствовать себя человеком, нужно сесть в автомобиль. Утром я прямо из дома спускаюсь в гараж, по пути вижу только дорогу, затем заезжаю в паркинг и, не выходя на улицу, попадаю в магазин или офис. Смотреть особенно не на что, ни кремлей, ни парфенонов здесь нет. Зато нет и пробок”.

А через 13 часов лета – я в Москве, на улицах, гудящих от заторов, как голова с похмелья. А тут еще власти, которые хотят всех нас посадить. Правда, не в тюрьму, а на общественный транспорт, но там свободы не больше. Впрочем, сев в автомобиль, человеком себя тоже не чувствуешь. Однако и морализировать по этому поводу глупо. Можно сколько угодно ругать правителей за нерасторопность и ошибки, но, честное слово, смешно жаловаться на пробки, живя в Москве. Ведь как бы широка ни была любая из столичных улиц – она в данном направлении одна, а в Лос-Анджелесе, например, вдоль любого проспекта идет еще десяток точно таких же “параллельных реальностей”.

Бурный рост американских городов начался уже в век автомобиля. Москва же – порождение совсем другой эпохи. Винить в этом можно хоть Юрия Лужкова, хоть Юрия Долгорукого. Звездообразная структура столицы – отражение центростремительности всей страны. Все дороги ведут в Кремль или вьются вокруг него, завязываясь в один гигантский узел. Из столичных градоначальников достаточно далеко в светлое будущее заглядывал разве что Лазарь Каганович, предлагая снести храм Василия Блаженного и прочие архитектурные излишества, но вряд ли, даже стоя в пробке, кто-то жалеет, что эти планы не осуществились в полной мере. Только за последние пять лет количество автомобилей в городе удвоилось, что, кстати, тоже отчасти заслуга властей, потому что в северокорейском Пхеньяне, например, пробок не бывает.

Сейчас ситуацию стараются переломить: выделенные линии, парковки, развитие общественного транспорта, на порядок большее финансирование дорожного строительства, децентрализация и расширение города. Лучше поздно, чем никогда. Но ожидать, что процесс будет идти безболезненно, а пробки вдруг рассосутся через год или через два только потому, что мэр приказал нарисовать 400 тыс. парковочных мест на асфальте, – наивно. Все европейские и азиатские города пережили период, когда они задыхались от заторов. Даже Лос-Анджелес “встал” в 70-е годы. Теперь наш черед. Надо набраться терпения и работать. Такова реальность.