Не музейная классика

Я не горжусь тем периодом своей жизни. Скорее это был некий протест, выход юношеской агрессии. В Балашихе была «организация», в составе которой я в самом деле вскрывал автомобили, в основном разные модели «Жигулей». Делал это быстро, бесшумно и сразу исчезал. Зато когда играл «медвежатника» в сериале «Мурка», то хорошо представлял себе темперамент свое­го персонажа и его действия: хладнокровие, умение рассчитать силы и время, чтобы в последний момент убежать. Мне это удавалось, потому что занимался легкой атлетикой. Кстати, теперь перед покупкой нового автомобиля я оцениваю его в том числе по статистике угонов.

В «Мурке» снимался на старом Mercedes. Для моего роста он был очень тесный и неудобный, но все затмевало чувство, что нахожусь в автомобиле, который построен совсем не так, как современные модели. На съемки «Мишени» Александра Зельдовича привезли на тот момент первый Volkswagen с дверями без ручек – на электронике. В итоге мы провозились, но так и не смогли его открыть! А однаж­ды моему персонажу надо было водить Lamborghini. Хозяин, видимо, не подумал, что у артиста такой машины нет, и не объяс­нил, как им управлять. Ехать же надо было довольно быстро, и в пути я почувствовал в салоне странный запах – только потом догадался, что автомобиль не снят со стояночного тормоза! Заметил это благодаря его сходству с конструкцией педального стояночного тормоза моей Toyota Prius. Сначала испытывал угрызения совести, а потом успокоил себя: меня были обязаны предупредить.

У меня два автомобиля – помимо Prius есть Mercedes-Benz GLS. Поскольку Toyota очень экономична, на ней удобнее и быстрее передвигаться по городу. Mercedes Benz солиднее, это скорее имиджевая вещь. Мне нравится, как он выглядит.

С Безруковым мы находимся в одной сис­теме координат – примерно одного поколения и фанатично преданы театральной профессии. Нас не удивляет «открытое» время репетиций, когда указано только, что она начинается в 12 дня, – я никогда не спрашиваю, во сколько она завершится. Не потому, что это недипломатично, просто репетиция может длиться до ночи, пока, как говорится, не «найдем». Сергей Витальевич предлагает мне характерные роли, разнообразные, ставит на меня спектакли. В его постановках нет того, чего я очень не люблю, – понятия «звезды» и «гарнира». В общем, это худрук, о котором можно лишь мечтать.

Да. И мы постарались отойти от стереотипа, когда из Чехова делают «бронзовый монумент» в Камергерском переулке. Я ненавижу, когда спектакль превращен в «музей», где актеры надели костюмы, вышли и сказали текст. У нас получилась классика, но не музейная, а с очень живым и интересным решением. Готовясь к роли Астрова, я много читал о Чехове, в частности его переписку, и понял, что у большинства людей сохраняется школьное представление об Антоне Павловиче, над ним искусственно создан некий нимб. Между тем в жизни он был абсолютно другим человеком. Например, многих шокирует, что он имел рост под метр девяносто и говорил басом.

Мы дружили, а сейчас я активно занимаюсь его благотворительным фондом «Рокада», который помогает людям, прошедшим Чечню и Афганистан. Этот фонд не очень известен, но о тех, кто воевал, надо бы вспоминать чаще. У нас принято много говорить о героях прошлого, в то время как рядом с нами живут герои настоящего. Нередко это мои ровесники, которые, когда я учился в театральном училище, были на войне. Они не хотят, чтобы я называл их имена, и избегают славы. Ежегодно 11 декабря мы проводим в театре Вечер памяти чеченской войны, устраиваем концерт. Это ни в коем случае не праздник, а повод собраться, вспомнить погибших товарищей, поплакать. А у Говорухина я снялся в фильме «Никто, кроме нас». Сергей был документалистом, бывал в Чечне, где потерял ногу. Во время съемок он поставил нам условие – пройти «курс молодого бойца». Мы тренировались, собирали и разбирали оружие, стреляли. Два месяца нам не разрешали стирать костюмы. В результате получился фильм, где война снята как нигде и никогда, – она там прожита. 

В этом проекте у меня сразу 13 ролей, а это мечта любого артиста! Все мои персонажи разные по психофизике, внешнему виду, для каждого придуман свой образ. Переключаться было тяжело. А вот добавить что-то в сюжет невозможно – хороший сценарий четко рассчитан на определенный хронометраж, и актер привносит только личные эмоции. Для меня работа в этом фильме стала знаковой – за нее я получил премию «Актер года».

Я очень ждал какую-то награду, чтобы мне начали предлагать более интересные сценарии. Дело в том, что у нас продюсеры так устроены: как только я стал «актером года», сразу же стали поступать сценарии в четыре раза лучше прежних! Хотя и отказываться приходилось, поскольку понимал – в том или ином фильме мне просто нечего играть. Поэтому восемь месяцев даже сидел без работы – не хотел проходных ролей. Зато сейчас есть несколько картин, к съемкам в которых приступаю с удовольствием. Одна из них – «В парке Чаир» для Первого канала. Мой герой – разведчик, который вес­ной 1941 го возвращается из Испании. А во втором сезоне сериала «Триггер» Александра Цекало я буду работать на площадке с женой Еленой и сыном Владиславом. Кроме того, участвую в проекте «Магистраль» и картине «Алекс Лютый» про поиски нацистских преступников – эта тема мне особенно интересна.